"Где живет злость?" — история о подавленной агрессии и технике телесной фокусировки

Антон включает камеру — нейтральный фон, белая стена, ничего лишнего. Выражение лица спокойное, даже слишком.

— У меня проблемы с эмоциями, — говорит он, четко и по делу.

Такие клиенты как Антон обычно хотят "починить" себя. Не прожить, не понять, а устранить дефект. Они мыслят категориями "хорошо – плохо", "работает – не работает".

— Какими эмоциями?

— Я не умею злиться.

Говорит спокойно, без тревоги. Скорее даже с легкой гордостью, как будто это особый навык, которым можно похвастаться. Не выходит из себя, не теряет контроль, не устраивает скандалов. Отличное качество, да?

Нет.

Если человек вообще не злится — это значит только одно: он научился искусно подавлять эту эмоцию. А подавленная злость никуда не исчезает. Она уходит внутрь, превращается в обиды, психосоматику, хроническую усталость.

— Когда в последний раз злились?

Пауза. Антон не может вспомнить. Люди с запретом на агрессию, часто искренне уверены, что ее нет. Они не замечают, как стискивают зубы, как сжимаются в напряжении, как отмалчиваются, когда их задевают.

— Что делаете, если кто-то вас раздражает?

— Просто ухожу.

— А если уйти невозможно?

— Терплю.

— И как долго терпите?

— Пока не пройдет.

Я киваю. Терпеть можно годами. А потом вдруг выгорание, бессилие, состояние "я больше не могу". Антон еще не осознает, насколько эта схема истощает его. Но если он здесь — значит, где-то внутри чувствует, что что-то идет не так.

— В вашей семье можно было злиться?

— Отец был строгий. Если возмущался, мог и наказать.

Такие клиенты почти всегда росли в семьях, где эмоции регулировались силой. Родители не терпели возражений, а если ребенок пробовал протестовать их или отстоять свои границы — получал наказание. Злость была либо бесполезной, либо опасной. 

Антон не похож на человека, который легко соглашается на психолога. Скорее всего, он долго себя уговаривал.

— В целом у меня все нормально, — говорит он, как будто хочет оправдаться. — Просто я начал замечать… некоторые вещи.

Некоторые вещи: Антон плохо спит. Лежит в кровати и не может отключить мысли. Засыпает поздно, просыпается разбитым, иногда среди ночи встает, чтобы попить воды, и снова долго ворочается. Днем чувствует усталость, которой не было раньше. Стал быстрее раздражаться, но не на людей — на мелочи. На шум за окном, на очередь в магазине, на уведомления в телефоне.

Антон уверен, что дело в работе. Пару месяцев назад у них сменился начальник. Новый руководитель нагружает его больше остальных, не спрашивает. Просто дает задачи, а Антон выполняет. Без споров, без возражений.

— Это напрягает?

— Я справляюсь.

Обычно он просто "терпел". Но терпение начинает давать сбои.

Недавно коллега забрал его презентацию, даже не спросив. Раньше Антон промолчал бы. Но теперь ощутил, как внутри что-то дернулось. Захотелось сказать, но слова застряли. Хотелось сделать что-то, но тело не сдвинулось.

Другой случай: жена попросила заехать за покупками после работы. Он поехал, как обычно, но вдруг поймал себя на том, что сжимает руль так, что побелели пальцы.

Мелочи. Но эти мелочи стали случаться чаще.

Антон до сих пор «не злится». По крайней мере, так ему кажется. Но его тело говорит другое. Оно зажимается, напрягается, становится жестким.

Я прошу его закрыть глаза и представить ситуацию с начальником.

— Где в теле это ощущается?

Антон хмурится, прислушивается к себе.

— В груди. Как комок.

— Какого он размера?

— Большой. Тяжелый.

— Если бы он мог говорить, что бы сказал?

Антон молчит. Затем тихо произносит:

— Оставьте меня в покое, — говорит он, почти шепотом.

Антон открывает глаза. На несколько секунд он кажется растерянным, как будто сам не ожидал этих слов. Это был наш первый важный шаг. Он впервые за долгое время услышал свою подавленную злость.

Спустя несколько месяцев нашей работы, Антон стал все отчетливее замечать злость. Не как резкую вспышку, не как гнев или раздражение, а как фоновое напряжение, которое он раньше называл усталостью. Оно всегда было где-то внутри, но он не обращал на него внимания.

Мы работаем с этим. Учимся замечать моменты, когда злость поднимается, и не прятать ее, а использовать. Без крика, без скандалов. Просто говорить.

Первым шагом стало осознание: можно отказывать. Можно говорить, что что-то не устраивает. Можно не брать лишнее.

Сначала это было трудно даже в теории. Антон привык думать, что любое сопротивление вызовет агрессию в ответ. Его тело помнило, что за попытки возмущаться в детстве следовало наказание.

Но постепенно он учится. Простые формулировки: "Я перегружен", "Мне важно обсудить приоритеты", "Мне это неудобно". Это не нападение. Не агрессия.

Просто обозначение своих границ.