Страх и зависть в фэтфобии знаменитостей

Не успел дуэт украинских певиц Jerry Heil и Alyona Alyona получить третье место на песенном конкурсе “Евровидение”, как в соцсетях поднялась новая волна критики… лишнего веса. Пользователи резко высказывались в адрес фигуры Alyona Alyona, популярной исполнительницы рэпа. Но ведь не музыка стала предметом обсуждений! Тема неконвенциональной красоты всегда актуальна, даже в эпоху бодипозитива. Отчего люди тратят так много энергии, споря о весе? Откуда столько гнева - возможно, он служит лишь ширмой для страхов?

Эрих Фромм, немецкий социальный психолог и философ, сформулировал идею о том, что общество “не терпит девиантов”. То есть людей, чье поведение, ценности, реакции отклоняются от общепринятых. Фромм писал, что у человека не большой выбор: встроиться в систему, где “предписанное” счастье подменяет истинное чувство радости от индивидуальной реализации. Либо выбрать свой собственный путь, отличный от большинства, обрекающий на долю невротика, непринятого “странного” человека. 

Давайте не будем путать эти идеи (высказанные в середине ХХ века) и современные понятия об индивидуальности. Быть “уникальным” нынче так популярно, что почти обязательно. Выбирая себя, человек тем самым придерживается тренда, который, однако, ставит рамки. Выходить за них проблематично, чем право на подлинную индивидуальность все так же ограничено. Каким образом? Фобиями и связанными с ними реакциями. 

Один из критериев определения “нормального человека” - его внешний вид. Это своеобразный код, который расскажет очень много: статус, чувство вкуса, профессия, личные качества, как аккуратность или небрежность, даже политические взгляды (консерватизм или что-то новаторское). 

Очень ценится красота, но ее признаки зависят от культурных, исторических, религиозных предпосылок. Вес всегда имел значение, когда говорили о красоте, и в целом, о человеке. Худоба ассоциировалась с нищетой, а небольшой животик - с достатком (в Западной Европе еще сто лет назад). Сегодня же худоба - признак ухода за собой, а небольшой животик - признак лени. Большой животик уже не только про лень, а еще почему-то про - грязь, пот, первопричину всех болезней, разводы, измены и депрессии.

“Я не могу думать ни о чем другом, я ненавижу себя за каждый съеденный кусок сыра”, - говорила одна из моих клиенток. 
“Я уже два года не смотрю на свое тело ниже пояса, я его там даже не чувствую, словно мои бедра и ноги - просто приставлены”, - говорила другая.

Бодипозитив - вызов общепринятым нормам, который тоже весьма скоро станет нормой (ведь и штаны-галифе были когда-то вызовом). Стилю панк потребовалось для этого 20 лет, футуристические перфомансы из маргинальных в мейнстрим перешли еще быстрее. Общество ригидно к новым идеям и поначалу принимает их в штыки, а затем срастается с ними. 

Любая идея имеет свое внешнее выражение, в том числе и в приемлемой форме тела (а как же бородатые большие байкеры, а как же девочки-”твигги” с маленькой грудью?). Все это, так или иначе, спор о красоте. Если посмотреть чуть глобальнее моды внутри одной группы, мы увидим, что так называемый “лишний” вес превращается почти в абстрактное понятие. “Лишний” это сколько, как это должно или не должно выглядеть, в каком возрасте, в какой одежде… Никакой четкости. 

Можно во всем винить Карла Лагерфельда, выведшего на подиум моделей-”вешалок”. Но худобой восхищались и раньше, вспомним только ренессансных аристократок, пьющих уксус. Контекст имеет значение. 

Возьмем украинский - у нас полнота никогда не считалась чем-то зазорным. Есть даже слово такое “розкохалась” - о женщине, которая поправилась, выйдя замуж. В этом глаголе сразу два слова с положительным значением: “розкіш” та “кохання”. Женское тело изменило форму в любви и достатке. Никакого осуждения.

В украинской традиции женщина с богатыми формами - это мать, берегиня, богиня, сама Земля. На наших территориях немало найдено древних изваяний богинь (степных “баб”, с крупными и уже весьма немолодыми телами). Женский народный костюм предполагает подчеркнуть формы (сорочка, монисто, плахта, корсетка), а не спрятать или как-то ужать их. Худоба не была обязательной частью привлекательности, в деревне ее даже считали признаком болезни или нелюбви между супругами. 

“Украинский упырь - это вам не тщедушный Дракула или какой-то бледный рыцарь, это крупный толстяк, мощный, сильный, краснощекий, - рассказывает профессор истории и украинский писатель-мистик Дмитро Билый. - Красота, здоровье, довольство жизнью ассоциировались с хорошим весом, красивыми считались женщины, которые сейчас - модели плюс сайз”.

Если никакой проблемы с весом нет, то откуда ненависть к “толстым”? Фэтфобия не имеет ничего общего с идеей красоты. Речь не о привлекательности, а о …зависти.

Зигмунд Фрейд полагал, что набор веса происходит в результате невротической фиксации человека на оральной стадии. Простыми словами - в результате полученной в очень раннем, довербальном, возрасте травмы. Младенец еще на грудном вскармливании, но грудь - не только еда, а все переживания единственной доступной младенцу близости, с матерью. Ребенок приходит в мир из тепла и безопасности тела матери, оказываясь наедине с голодом и холодом. Объятия матери утешают в одном и другом. Некоторое время дети не способны фокусировать взгляд и у них есть лишь этот контакт. Затем ребенок начинает понимать, что мама то рядом, то исчезает. 

Другой психоаналитик, Мелани Кляйн, выдвинула теорию о первичных чувствах зависти, гнева, удовлетворения и радости младенца по отношению к маме (точнее, материнской груди: потому что мама для малыша - это прижатие к груди, а не личность, что младенцы осознать не способны). У большой надежной фигуры есть тепло и еда, ресурс, который куда-то периодически “уносят”. Младенец не понимает причин, почему мать уходит и возвращается, первичный гнев и возмущение он демонстрирует плачем, а затем формируется и зависть - к матери, “оставившей молоко себе”. Кляйн подробно обосновывает эту теорию, показывая, как взаимодействия с младенцем накладывают отпечаток на все дальнейшее отношение человечка к миру. Выводы хорошо ложатся в основу теории привязанности.

Так вот, оральная стадия - это про сосание. Человек, получивший психотравму (например, часто бросаемый матерью, “не докричавшийся”), будет тяготеть именно к такому типу самоутешения. Любое поглощение, не только еда. К этой фиксации относят алкогольную зависимость, курение, многие виды аддиктивного поведения, иногда шопоголизм и нимфоманию.

Более того, при сильном стрессе у любого человека может случится регресс к оральной стадии (вспомним, сколько жалоб было на набор веса во время пандемии или вначале полномасштабной войны).

Психологи-специалисты по расстройствам пищевого поведения считают, что набор веса может случится при экстренном взрослении, особенно если не было сепарации с родителями. В таком случае человеку надо как бы стать больше, занять больше места. Психосоматики также полагают, что вес - попытка решить вопрос уместности, своего положения, а еще защита от нападений. В психосоматическую семерку болезней (соматика доказана) входит диабет с набором веса. 

В историческом социальном контексте вес - также и признак власти, мы и сегодня наблюдаем толстеющих депутатов, а упитанные вожди - норма для множества культур. Боги Запада и Востока, Африки и Америки - совсем не тощие. 

Наконец, вес - про силу тела. А вы замечали, что крупные люди часто бывают подчеркнуто добры? У них есть причины демонстрировать свои лучшие качества, чтобы не пугать “худых”.

Давайте подытожим. Говоря про человека “в весе”, мы говорим об особенном положении, символически очень далеком от обычности. Мы говорим о: 

• божественном происхождении и сверхспособностях (богини и боги часто изображались с крупными, выдающимися формами)
• наделении властью (вожди, богатые люди, депутаты)
• доступе к “утешающим” ресурсам и роскоши (вкусная еда, много ткани для одежды больших размеров, большая мебель, большие дома)
• физической силе, возможности отстоять свое, что-то отобрать у других.

Ненависть к весу в данном контексте звучит как “кляйнистская” зависть. У кого-то больше молока! Кого-то меньше оставляла мама!

Есть здесь и мощный социальный конфликт. Кроме того, что вес дает избранность, он подпитывает социофобии об отвергнутости, странности. Бодипозитивные тенденции помогают людям с неконвенциональным типом внешности получить большую видимость, “примелькаться” достаточно, чтобы стать нормой. Это случится, но нужно время.

Но бодипозитив ставит ребром и вопрос фроммовского “странного” человека. Сегодня это все еще вызов…

Обыватель боится всего необычного, не зная чего ожидать. Боясь, отбрасывает необычное. Быть отброшенным, непринятым, странным, нелюбимым - опасно. Так говорит нам наша тревожная система.

Зависть и страх - гремучая смесь, регулярно зажигающая общественные споры. Мы сами не замечаем, как наши тайные желания и ужасы заставляют недолюбливать свое тело и критиковать чужие.

Мальвина КОРЖ

фото: открытые источники