Неконтролируемая агрессия

Я сидел перед ноутбуком, уставившись в экран, где появился мой психолог. Это был второй или третий сеанс, и честно говоря, мне не особо хотелось туда идти. Жена настояла. Она уже несколько месяцев твердила, что мне надо «с кем-то поговорить», что я стал «слишком раздражительным». Сначала я думал, она просто придирается. Но потом… потом начались ссоры. Каждый день. Причем не просто споры, а настоящие скандалы. Я орал на нее, она молчала, собирала вещи и уходила к матери. И ладно бы только с женой. Дети тоже начали шарахаться от меня, как от дикого зверя. Маленькая дочь, которой всего пять, начала пугаться, когда я повышал голос. А я ведь не хотел этого. Но злился я каждый раз все сильнее, и остановиться было невозможно.

Вот и сегодня. Сижу я перед этим спокойным, невозмутимым типом в Zoom, жду, что он скажет, и только чувствую, как внутри уже закипает раздражение. Он улыбается, как будто ничего страшного не происходит. Но меня это спокойствие бесит. Бесит просто до чертиков. И тут он выдает свой первый пронос:

— Как прошла ваша неделя?

Серьезно? Какая, к черту, неделя? Каждая неделя у меня одна и та же. Пробки, работа, начальник, который на всех орет, будто мы его личные рабы. Прихожу домой — дети бегают по квартире! Жена вечно со своими претензиями! То я что-то не так сказал, то не так посмотрел, то не вовремя вернулся. Пи*дец!!!

Я чувствую, как внутри меня поднимается волна гнева. Он все еще сидит с этим спокойным выражением лица, а мне хочется что-то разбить. Кулаки сжимаются, дыхание становится тяжелее, и я просто не могу больше сдерживаться.

— Как прошла неделя? — передразниваю его, почти переходя на крик. — Хреново прошла!

Он кивает, как будто понимает. Не перебивает, не спорит, просто смотрит и кивает. И от этого меня начинает трясти еще больше.

— Пробки, начальник дебил, дома бардак! Жена каждый день пилит. Дети носятся! — Я уже говорю на грани крика, чувствуя, как гнев заливает все внутри. — Я прихожу домой, и мне не дают даже минуту отдохнуть!

Он опять кивает, как будто все это нормально. Хочется, чтобы он хоть как-то среагировал, сказал что-то, чтобы этот ледяной спокойный тон пропал.

— Ты, блин, слушаешь меня вообще?! Или просто сидишь и повторяешь за мной? Да меня все бесят! И вопросы твои тоже! Сидишь тут умный такой, вопросы свои задаешь!

Мои руки уже трясутся, и я чувствую, как закипаю все больше. Все смешалось в один ком: работа, семья, дети. И теперь этот психолог, с его непроницаемым лицом. Он будто нарочно сидит и слушает, как я взрываюсь. Я не знаю, чего он ждет, но я уже на грани… 

Когда я выдохся, стало как-то пусто. Как будто внутри что-то сгорело. Вроде орал, выливал весь этот гнев, а потом вдруг остался в тишине. Он по-прежнему молчал. В комнате тихо, ничего не отвлекает. А я сижу, смотрю в экран и не понимаю, что дальше делать. Голова пустая, в груди только тяжесть.

Я уже не ору, но что-то заставляет говорить дальше, хоть и тише. Как будто, если сейчас замолчу, все внутри схлопнется, и мне будет еще хуже. И я начинаю говорить… не потому, что хочу. Просто потому, что больше ничего не остается.

— Я не знаю, почему все так, — вдруг говорю я, уже почти шепотом. — Злюсь на всех вокруг. И каждый раз одно и то же. Прихожу домой — там жена с претензиями. Она, наверное, права, но я все равно начинаю орать.

Я чувствую, как голос предательски дрожит. Меня начинают отпускать эмоции, но вместе с этим накатывает усталость. Такая, что не передать словами.

— Она… жена, — продолжаю я, хотя говорить про это тяжело, — она потом уходит. Просто берет и уезжает к своей матери. Дети тоже начинают бояться. Дочка маленькая совсем. Ей пять лет, а я на нее ору. Ору за то, что она игрушки не убрала. Что за бред? 

С этими словами мне вдруг становится стыдно. Перед женой, перед детьми. Перед самим собой. Вспоминаю, как она молча собирает чемодан, как дети прячутся в своей комнате, и мне хочется провалиться сквозь землю. Я не хотел этого. Никогда не хотел. Но остановиться в моменте… это как пытаться тормозить на полном ходу. 

Психолог смотрит на меня, и теперь в его взгляде что-то другое. Не только спокойствие, но и какое-то… понимание. Или сочувствие, не знаю. Я продолжаю говорить дальше, уже больше для себя.

— Никто не видит, что мне тяжело. Только требуют. Везде требуют. Но… может, и не должны понимать? Это ведь я все порчу. И в итоге все рушится.

Я ловлю себя на том, что вдруг начал говорить правду. Как будто это вышло случайно. Ору на всех вокруг, потому что легче винить жену, начальника, детей — кого угодно, только не себя. Но тут я впервые понимаю, что проблема не только в них. Она и во мне.

Психолог кивает, внимательно слушая каждое слово. Он молчит несколько секунд, а потом говорит:

— Ты чувствуешь, что гнев давно копится. Как будто это не только про сегодняшний день. Как будто ты носишь его с собой уже долгое время.

— Да, — соглашаюсь я, — может быть. Как будто это уже стало нормой. 

После того, как я это произнес, в комнате повисла тишина. Но она уже была не той тяжелой тишиной, что в начале. Теперь это было что-то другое — как будто я начал видеть всю эту ситуацию по-новому. Не сказать, что мне сразу стало легче. Все равно оставалась эта внутренняя тяжесть. Но теперь я хотя бы понимал, откуда она берется.

Я посмотрел на психолога, и он, кивнув, спросил:

— Ты бы хотел что-то изменить?

Хочу ли я что-то изменить? До этого момента я вообще не думал об изменениях. Мне казалось, что все идет своим чередом, и я просто обязан терпеть эту постоянную злость. Орать, потому что других вариантов у меня нет. 

— Да, — сказал я тихо, не до конца уверенный в своих словах. — Я не хочу больше так. Мне самому от этого плохо. 

— Для начала, возможно, стоит поговорить с женой. Спокойно, без криков. Попробовать рассказать ей, что ты чувствуешь, и объяснить, почему так реагируешь.

Он говорил это так, как будто все реально просто. Хотя, если честно, я совсем не уверен, что смогу спокойно поговорить. 

— Я каждый раз пытаюсь, но как только начинаю говорить, что-то внутри меня щелкает, и я снова взрываюсь.

— Это будет непросто, — признал он, — но ты уже заметил проблему. Главное — понять, что этот гнев не исчезнет мгновенно. Но если ты будешь наблюдать за собой, пробовать осознанно подходить к своим эмоциям, постепенно тебе станет легче.

Я молчал, переваривая его слова. Вроде бы все логично, но как трудно в реальности применить. Я же знаю себя. Меня до белого каления могут довести буквально за секунду, и как тут не сорваться? Но в то же время, если я ничего не попробую… ситуация не изменится. 

— Это нормально, если что-то не получится с первого раза. Это процесс. Иногда будут срывы, но важно не останавливаться. Только так ты сможешь лучше понимать свои реакции, и постепенно научишься контролировать их. Но важно и то, чтобы ты понимал: причина твоего гнева — не в жене и не в детях. Это что-то, с чем нужно разбираться глубже. Возможно, стоит уделить внимание не только внешним раздражителям, но и тем эмоциям, которые ты носишь в себе уже долгое время.

Эти слова ударили прямо в цель. 

— Я понял, — сказал я. — Надо разбираться с собой. 

Он снова кивнул, а я вдруг почувствовал, что этот разговор был важным. Я впервые начал осознавать, что проблема — не только вокруг меня, но и внутри. И теперь у меня был хотя бы план. Пусть небольшой, но первый шаг.