Быть или не быть. 25 лет фильму «Быть Джоном Малковичем»

В конце 1999 года на экраны вышел фильм «Быть Джоном Малковичем» —  одна из главных картин девяностых годов. Это был первый опыт в большом кино одного из ярчайших клипмейкеров десятилетия Спайка Джонза и малоизвестного еще сценариста Чарли Кауфмана, до того занимавшегося сериальной поденщиной на ТВ. Главным аттракционом ленты стал актер Джон Малкович в роли самого себя, позволяющего (точнее, нет) проникнуть в недра своего подсознания другим героям этого необычного фильма. Сюрреализм, сатира, мелодрама, психоанализ и городское фэнтези смешались в этом фильме в причудливую историю, которая даже спустя четверть века после премьеры поражает воображение.

«Быть Джоном Малковичем» — черная комедия о кукольнике-неудачнике по имени Крейг Шварц (в этом запущенном мужчине с трудом опознается элегантный Джон Кьюсак), который ютится в тесной квартире с женой-экоактивисткой вместе с шимпанзе, собакой и попугаем. (В роли Лотти еще более неузнаваемая Камерон Диаз.)

Крейг инфантилен, он не может разорвать порочный круг личных комплексов и неумения встроиться в окружающее общество, чьи законы он просто не понимает, глубоко погруженный в собственное творчество. Так что несмотря на то, что Крейг – талантливый, возможно даже, не лишенный гениальности кукольник, умеющий вдохнуть жизнь в свои марионетки, карьера в индустрии развлечений ему не светит. Он ощущает себя чужим в этом мире, человеком не на своем месте, смирился со странноватым браком и вообще, похоже, окончательно махнул на себя рукой.

Поэтому в один не самый прекрасный день повязывает галстук, надевает пиджак и отправляется на Survival Job – как и все прочие артисты, слегка застрявшие в бытовухе по пути на Олимп. В офисе на седьмом с половиной этаже, где невозможно даже распрямиться в полный рост (какая доходчивая метафора офисного унижения для художника), этот странноватый человечек встречает свою любовь и обретает шанс стать кем-то в этой жизни.

Правда, проблема в том, что роковая женщина Максин (Кэтлин Киннер) откровенно презирает недотепу Крейга. А шанс стать кем-то, — но только не собой! — дарит таинственная дверца, ведущая на 15 минут прямо в голову, как вы уже догадались, Джона Малковича. Вполне реального и даже состоявшегося киноактера средних лет, которого, впрочем, тоже постоянно путают с кем-то другим. Рано или поздно все персонажи фильма пройдут через эту дверцу и получат свои 15 минут славы быть Джоном Малковичем — и, конечно же, после этого никто не уйдет безнаказанным.

Такое кино могло появиться только в девяностых, когда массовое искусство не только в США, но и по всему миру переживало небывалый расцвет во всех сферах. Голливудский кинематограф, продолжая смешивать высокий и низкий жанры в постмодернистских коллажах, снова стал важнейшим медиатором социальных, политических, экономических и прочих перемен.

Точно также «Быть Джоном Малковичем», оставаясь сюрреалистической черной комедией, способной развлекать зрителя на самом поверхностном уровне, ставит перед внимательным зрителем немало вопросов, социальных и философских в том числе. Сейчас трудно представить, чтобы такой эксцентричный до хулиганства, но в то же время глубокий фильм стал не только фестивальной сенсацией, но еще и принес заметную кассу в прокате, вызвав к жизни ряд подражаний. (В частности, «Жан-Клод Ван-Джонсон» и «Невыносимая тяжесть огромного таланта», в котором играют сами себя Жан-Клод Ван Дамм и Николас Кейдж, ранее уже сыгравший Чарли Кауфмана в «Адаптации».)

Но главное, в первом же сценарии Чарли Кауфмана уже явно обозначен интерес к психологии своих героев, желание «побывать у них в голове», что ярко и парадоксально выразилось в главной метафоре фильма.

Забегая вперед, отметим, что фрустрированные герои и глубокие психологические портреты персонажей будут свойственны всем историям Чарли Кауфмана. Дальше-больше: герои его позднейших работ страдают такими расстройствами личности, как синдром Капгра, при котором человек думает, что его близких подменили двойниками («Синекдоха, Нью-Йорк»), или синдромом Фреголи, при которой герой убежден, что все окружающие люди — это один и тот же человек, который меняет свою внешность («Аномализа»). И, конечно же, он вдоволь покопается в головах своих героев в «Вечном сиянии страсти».

«Надо признаться, кто ты, — убеждал в одной из своих лекций сам Чарли Кауфман. — Признаться искренне, кем ты являешься на самом деле, в жизни и в работе. Надо сказать это тому, кто чувствует себя потерянным».

Главные герои фильма «Быть Джоном Малковичем», Крейг и Лотти, составляющие причудливый любовный треугольник с сильной и уверенной в себе Максин – фрустрированные эгоисты, испытывающие проблемы с самоидентификацией. Проблема Крейга и Лотти в том, что они не могут и не хотят принимать себя такими, какие они есть. Крейг завидует более успешным артистам, мечтая оказаться на их месте, а Лотти – раскованной, сексуально раскрепощенной Максин. Они не имеют ни сил, ни желания что-либо изменить в своей жизни – и продолжают влачить существование, навязанное обстоятельствами. Смогут ли они решить свои проблемы, получив возможность стать кем-то другим?

К своим героям Чарли Кауфман абсолютно безжалостен, так что следить за их приключениями в чужом теле и сознании не только смешно и увлекательно, но еще и чуточку неловко. Показательно, что неудачника Крейга, который продолжают нести все свои комплексы и саморазрушительные психологические установки, возможность реализоваться под маской состоявшейся «звезды», по сути, уничтожает как личность. В то время как Лотти, получив принципиально новый психологический опыт в теле мужчины, трансформируется в новую личность. Не менее показательно, что транссексуальная эпопея Лотти подается в фарсовом ключе: в середине девяностых, когда был написан сценарий, шутить на темы ЛГБТ еще считалось хорошим тоном.

В одной из самых безумных и абсурдных сцен кроличьей норой воспользуется сам Джон Малкович, очутившись в собственном подсознании. Актер, поначалу охарактеризовавший сценарий Кауфмана как «злой и дурной анекдот», впоследствии называл роль Джона Малковича в числе любимых. Остается только удивиться смелости и чувству юмора актера, который отважился на авантюру сыграть карикатуру на собственный образ.

К слову, это может быть еще одной интерпретацией фильма: каково быть актером – человеком, который становится на время другой личностью?