Уход звезды: почему так горько расставаться с кумирами

Мистическое соучастие - феномен психического “присоединения” к важным фигурам, открытый антропологами.

Важные в жизни люди - не только близкие. Бывает, незнакомый человек значит так много, что с ним вместе и плачешь и смеешься. А если приходит пора прощаться, то это утрата и горе. Так проживается потеря кумира. Не только в случае смерти - болезненно воспринимается также выход на пенсию, окончание карьеры, иногда женитьба или развод звезды.

В июле корт покинул выдающийся теннисист Энди Маррей - и британцы рыдали, слушая его прощальное интервью. А в августе ушел из жизни известный французский актер Ален Делон, и в Интернете появились десятки тысяч комментариев с сожалениями. Ему было 88. Друг и при этом кинематографический “соперник” Делона - Жан-Поль Бельмондо - умер в 2021 году и его похорон стал огромной процессией, на которой присутствовал даже президент страны. 

Почему тысячи людей приходят на прощание с политиком, актером или спортсменом, почему искренне страдают? На этот вопрос искали ответы многие психоаналитики, например, Карл Юнг. Он опирался на версию французского антрополога и философа Люсьена Леви-Брюля: что человек способен бессознательно “присоединяться” к другому (человеку, идее или явлению), отождествляясь. В такие моменты происходящее с этим другим воспринимается очень лично, задевает так, словно касается непосредственно.

Считается, что подобный фокус мышления достался нам от первых людей. Человек еще не умел объяснить ни происходящее вокруг него в диком мире, ни ощущения в себе самом. Наиболее пугающим, по мнению того же Юнга, мог быть фактор случая - все менялось в одночасье! Это держит в напряжении и сегодня - но мы научились вычленять тревогу, бороться со страхами.

У ранних людей перемены тоже вызывали эмоциональные реакции, но разум не умел отличать чувства от событий, так что событие в итоге окрашивалось в чувство. Так психике было легче выдержать испытания.

Отсюда берет корень “магическое мышление” - свойственное детям, но порой и людям недетского возраста. Не путать с верой в магию. Любая вера - огромная опора, она и вправду “работает”: представляя желаемое, формируя из мечты идею, а затем и цель, человек начинает движение к ней, у него смещается акцентуация (замечает именно то, что способствует достижению цели, предпринимает, исходя из интуитивной функции, верные смелые шаги и т.д.). Но “магическое мышление” - не про веру, а про эффект слияния с процессами и событиями.

На этом этапе у личности нет ощущения внутренних границ, а потому и нет подлинной ответственности за свою жизнь, большая зависимость и уязвимость (не все эти чувства осознаны и часто их можно заметить только при обсуждении причинно-следственных связей, в проявляющихся паттернах поведения).

“Магическое мышление” иногда называют детским, так как младенец поначалу не различает границ между собой и миром, он криком “управляет” матерью, не зная, что та приходит по доброй воле. Важнейший этап взросления: развенчание мифа о собственном могуществе - и других важных фигур, как отец и мать. Принятие себя, своих качеств, ограничений. Лишь на этом этапе появляется возможность по-настоящему присваивать собственные достижения, искренне себя хвалить и понимать, отказываться от ненужного и осознавать свои мотивы.

Карл Юнг считал, что даже осознанная личность (отдельная и цельная, как сейчас принято говорить) переживает слияние с архетипом. Ведь в бессознательном у нее есть опоры в виде символических сюжетов, вокруг которых строятся мифы человеческой жизни (о любви, самопожертвовании, героизме и пр.). Как это проявляется? Для понимания того или иного события мы просто прикладываем к нему лекало готовой истории, бессознательно.

Фридрих Ницше тоже исследовал мистическое слияние человека и мифа, обряда. Философ описывал дионисийские (дикие, первозданные, творческие) порывы, вступающие в конфликт с упорядоченными аполлоновскими. В 1970-х Ирвинг Дженис, вводя термин “группомыслие”, подразумевал такой феномен - размытие ощущения личного в коллективной идее.

Таким образом, мистическое соучастие - переживание, которое на некоторое время соединяет личность и ее героя, как, к примеру, с героем кино, когда очень субъективно воспринимается происходящее на экране. Примеряется на себя.

Чем ярче и харизматичнее герой, чем яснее проступает миф в его действиях (он защищает, спасает, гибнет во имя идеи, борется за любовь) - тем большая вероятность, что у него будут поклонники.
История на экране заканчивается, а отождествление с героем - нет. Потому-то у актеров успех сопряжен с риском застрять в “одной роли” - когда всякий раз публика будет ожидать увидеть все того же отчаянного борца-гладиатора (Рассел Кроу) или глуповатого весельчака (Джим Кэрри).

Звездам франшиз необходимо еще и “выдержать планку” героя на том уровне, на котором он понравился публике. Одна из особенностей группового мышления - в мгновение ока свергать кумиров, провинившихся в неискренности или замеченных в слабости.

Скажем, “лучший коп” Джон Макклейн (Брюс Уиллис) заболел деменцией и поклонники разделились на тех, кто считает этой последней битвой, и разочарованных, умоляющих не показывать в соцсетях ролики с Брюсом. В обоих случаях можно говорить об отождествлении и страхе перед собственной старостью. Кто-то готов с ним встретиться, другой - нет.

Алена Делона тоже осудили, едва успев похоронить. Актер якобы попросил усыпить его любимую собаку, о чем упомянул в завещании. Эта информация почти перекрыла весть о смерти знаменитого француза, появились сотни осуждающих постов, подключились зоозащитники…

Если вспомнить стадии горевания (и принятия любой потери), то в первую очередь человек сталкивается с реакцией отрицания или даже избегания. Затем идет гнев (в том числе на ушедшего), потом печальное смирение и, наконец, принятие. Чем ближе были отношения, тем более затянуты стадии.

Когда умирает кумир, переживания могут быть очень острыми. Однако обесценивание героя, с которым столкнулись поклонники Делона, может как способствовать более легкому прощанию (разотождествлению), так и более болезненному (если было сильное присоединение и теперь наступило глубокое разочарование).

Как проявляется “мистическое соучастие” - в ярких переживаниях по поводу жизненной ситуации героя (вспомните “войны” сторонников “брошенной” Дженнифер Энистон и новой тогда избранницы Бреда Питта Анджелины Джоли). Никто не знает подробностей истории, но это и не нужно, на смену правды придет миф. О предательстве, подло разрушенной любви. Все, кто так или иначе сталкивался с предательством в своей жизни, охотнее отождествят себя с жертвой. А кто восхищен красотой “любовницы”, захочет присоединится к ней.

Когда один и тот же человек (кумир, воплощение мистического героя) ведет себя неоднозначно, поклонники не только предадут его, но и будут готовы забросать камнями. Потому что присоединение еще называют проективной идентификацией, то есть в другом человеке мы можем увидеть худшие проявления, которых боимся в самих себе. “Да я бы так никогда не сделал!...”

Проективная идентификация проявляется не только в отношении героев фильмов и книг, но и к нашим близким - в дружбе, любви, семье. Порой сложно принять свои слабости или ошибки и проще демонизировать другого. Так родители, недовольные уровнем своей жизни, требуют от подростка невероятных высот в учебе. Несостоявшаяся балерина может отдать свою дочь на балет, чтобы та выполнила мамину мечту. Заниженная самооценка становится причиной требовать от других похвалы и поддержки на каждом шагу. Незнание личных границ приводит к обвинением близких в чрезмерном контроле. Повышенная тревожность - к подозрительности и желании уличить в обмане.

На этом нелегком пути кумиры становятся точками опоры, веры в лучшее, так как служат объектами для подражания (и бессознательного соотнесения). Потому падение кумира сопровождается гневом и растерянностью.

Жизнь полна потерь, но боль и гнев уступают место смирению, принятию, будущему. Ценность личной привязки падает, вперед выходит значимость общего опыта. Спустя годы с удовольствием можно будет пересматривать турниры с Энди Марреем, спасать мир вместе с Уиллисом и улыбаться, глядя, как обаятельный Делон привычно смахивает длинную челку со лба.