Зависимость от психотерапии

Я помню день, когда впервые открыл приложение для видеозвонков и присоединился к первой сессии с психологом. Сидел на кухне, дрожащими пальцами касаясь экрана телефона. На часах было 19:00, и я нервно поправил волосы перед камерой, как будто это могло что-то изменить. В голове крутилось: "А вдруг это пустая трата времени? О чем я вообще буду говорить?"

Как вдруг, на экране появился мужчина с добрыми голубыми глазами и легкой, едва заметной улыбкой. Он выглядел спокойным и его взгляд немного расслабил меня. Я начал говорить. Сначала неуверенно, больше обобщенно: о том, как у меня работа, как дела с друзьями, об отношениях, которые не складывались.

Психолог задавал вопросы, которые врезались в голову, оставались там и заставляли думать еще долго после наших встреч. Это было чем-то новым, чем-то важным. И с каждым разом я все больше погружался в этот процесс. 

Сначала сессии были способом разобраться в себе. Казалось, с каждым разговором, с каждым новым вопросом я становился немного лучше, умнее, осознаннее. Я чувствовал, как разбираюсь в своих проблемах, как начинаю понимать себя лучше. Это было захватывающе, будто я, наконец, нашел ключ к самому себе. 

Я с нетерпением ждал каждую встречу. Не просто ждал — я жил ими. Неделя разделялась на "до" и "после". В понедельник я уже начинал думать, что скажу в пятницу, как обсудим мою жизнь, как выложу все, что накопилось. Эта мысль грела меня, давала странное чувство уверенности. Так прошел год.

Пока однажды, психолог не отменил встречу. Это стало для меня настоящим ударом. Я сидел в тишине квартиры, не зная, куда себя деть, что делать с мыслями, которые накопились. Без него, без этих разговоров, все казалось каким-то пустым и бессмысленным. Это открытие поразило меня. Я понял, что использую терапию не как инструмент для решения проблем, а как способ уйти от них. Я ждал сессий, чтобы не сталкиваться с реальной жизнью, чтобы просто поговорить о ней, а не действовать.

В следующую сессию, когда экран загорелся, и я увидел перед собой знакомое лицо, я почувствовал непривычное напряжение. Психолог начал, как обычно, с дежурного вопроса:

— Михаил, как прошла ваша неделя?

Я замялся. Что я мог сказать? Что снова провалился в привычную рутину? Что все мысли заняты только тем, как я буду рассказывать ему о своей жизни, но не жить ее по-настоящему? Внутри меня что-то кипело, словно я был готов к взрыву, но не знал, как высказать это.

— Честно? — вырвалось у меня прежде, чем я успел осознать. — Я чувствую, что застрял. Что хожу по кругу. Кажется, что я начал зависеть от наших сессий больше, чем это вообще нормально.

Он не удивился, не изменился в лице. Просто спокойно посмотрел на меня, как будто ждал, что я скажу что-то подобное.

— Но что именно вы чувствуете? Почему вам кажется, что это зависимость?

Я и сам не знал, как описать это чувство. Мне хотелось, чтобы терапия решила все мои проблемы за меня, как если бы можно было снять все тяготы жизни и передать их кому-то другому.

— Я боюсь, — выдавил я, наконец. — Боюсь, что без этих сессий я вообще не справлюсь.

— Чего именно вы боитесь? — продолжал психолог, внимательно глядя на меня.

Чего я действительно боялся? Может, того, что без этих разговоров мне придется сталкиваться с реальностью самостоятельно? Или, что я на самом деле не настолько силен, как казалось? Ответ так и не пришел, но страх остался, засев где-то глубоко.

Следующие несколько недель я чувствовал себя раздавленным. Каждая сессия превращалась в испытание. Вместо облегчения я ощущал глухое беспокойство.

Я заметил, что за пределами сессий я становлюсь раздражительным. Коллеги начали замечать, что я легко выхожу из себя. В общении с друзьями я становился холодным и отчужденным. Мне больше не хотелось обсуждать с ними свои проблемы, потому что в голове звучал только один голос — голос психолога, который, как я думал, был единственным, кто мог понять и помочь.

— Я чувствую, что погряз. Вся моя жизнь сводится к этим разговорам, но ничего не меняется. Я больше не вижу смысла, —говорю ему в следующую встречу. 

— Это нормально. Терапия — это не только о том, чтобы найти ответы, но и о том, чтобы осознать, что некоторые вопросы требуют действий вне этого пространства. Важно, чтобы вы начали применять то, что обсуждаем, в реальной жизни.

Он был прав. Но от осознания правоты до реальных действий был большой путь. 

После этой встречи я решил, что мне нужно попробовать справиться самому, без помощи психолога. Это было как прыжок в неизвестность — страшно, но неизбежно. Я решил, что на следующей неделе отменю сессию, чтобы проверить, смогу ли я справиться самостоятельно.

Тогда я думал, что это станет завершением терапии. На самом деле, это был только новый этап. Первые дни без привычного разговора оказались сложными. Я чувствовал себя словно без костыля, который помогал стоять. Но, несмотря на это, я продолжал двигаться вперед. В какой-то момент я начал замечать, что могу справляться с тем, что раньше казалось непосильным.

На работе стал увереннее, начал принимать решения быстрее и точнее. Конфликты с коллегами решались проще — я больше не боялся отстаивать свои интересы. 

Однако что-то внутри подсказывало, что этого недостаточно. Я чувствовал, что нахожусь на верном пути, но все еще было много неясного, много вопросов, которые я не мог решить в одиночку. И тогда я понял, что мне нужна поддержка. Не потому что слаб, а потому что хочу быть еще сильнее.

— Я вернулся, — сказал я психологу, не зная, как начать. — Но на этот раз все по-другому. Мне кажется, что я стал лучше понимать себя и свои потребности.

Психолог улыбнулся, и я заметил в его взгляде тень удовлетворения.

— Это был важный шаг, Михаил, — сказал он. — Работа над собой никогда не заканчивается. 

Я задумался над его словами и осознал, что все это время он вел меня к этому моменту. Психотерапия не была просто лечением — это была глубокая работа, которая постепенно подводила меня к пониманию себя. Все, что я делал последние месяцы, было продиктовано той базой, которую мы выстроили за год терапии. Я начал осознавать, что каждый вопрос, каждый совет и каждая пауза в наших разговорах были частью этого процесса.

С этого момента наши сессии перешли в новый формат. Мы больше не встречались каждую неделю — я чувствовал, что это не нужно. Вместо этого мы договорились на поддерживающие встречи раз в две недели. Это позволяло мне сохранять связь с реальностью, делиться тем, что происходит в моей жизни, и получать поддержку в сложные моменты.

Теперь сессии стали не необходимостью, а инструментом для дальнейшего роста. Я понял, что терапия — это не просто решение проблем, а процесс постоянного самопознания и развития. Она помогла мне открыть в себе силы, о которых я даже не подозревал. И хотя я знал, что могу справляться с многими вещами самостоятельно, понимание того, что у меня есть поддержка, давало мне дополнительную уверенность.