Мне больно, и мне это нравится

Сижу на диване с ноутом на коленях, смотрю на экран. Я курю и думаю, какого хрена я вообще здесь. Ну, реально, онлайн-терапия? Вроде не настолько все плохо у меня, чтобы с психологом сидеть болтать через Zoom.

Выбрасываю окурок в чашку, где вместо кофе уже давно пепел. Ловлю его взгляд через камеру — он ждет, пока я начну. И вот тут меня переклинивает. Я-то собиралась все сказать аккуратно, без драмы, а вместо этого просто выпаливаю:

— Мне больно, и мне это нравится.

Тишина на пару секунд. Я сижу, пялюсь на свое отражение в экране — растрепанные волосы, свитер со вчерашнего дня — и думаю, что вот сейчас он точно скажет что-то типа: «Ну, с тобой явно что-то не так». Но нет, он даже не дергается. Улыбка та же, как будто я сказала что-то абсолютно обыденное.

— Что именно тебе нравится? — спрашивает он, как будто мы о еде говорим.

Блин, как это объяснить? Не могу же сказать, что я просто люблю боль. Это звучит слишком тупо, даже для меня. Но это и не совсем так. Это как с острой едой. Вот ешь что-то, язык горит, но тебе даже нравится. Кожа горит — и в этом весь смысл.

— Это как... — начинаю я, подбирая слова. — Как когда обжигаешься, а потом чувствуешь, что еще больше начинаешь жить. Понимаешь? Боль, она как напоминание, что я жива. Без нее — пустота. 

Он кивает, смотрит в экран так спокойно, что меня это начинает бесить. Как будто я рассказываю ему о том, что люблю дождливую погоду, а не про свои наклонности. Я искренне надеялась, что он хотя бы поднимет бровь, покажет, что это ненормально, но ничего такого. Просто вопросы.

— Когда это началось? — спрашивает он.

— Да черт его знает, — говорю я. — Наверное, в детстве. Помню, как специально коленки об асфальт разбивала. Все девчонки бегают аккуратно, чтобы не упасть, а мне нравилось смотреть, как кровь течет. Странно, да? 

Пока говорю, ловлю себя на мысли, что я всегда чувствовала, что боль — это мой способ контролировать что-то. Не специально, конечно, но она давала мне ощущение, что я сильная, что могу с этим справиться.

Он продолжает кивать, записывает что-то в блокнот. Я даже не вижу, что там пишет, и меня это немного раздражает. Сидим на разных концах города, каждый в своем мире, а он ведет себя так, будто я ему рассказываю что-то само собой разумеющееся.

Следующая сессия. Все так же через экран. Я начинаю привыкать к тому, что он на меня не давит. Он просто... ждет. И это бесит. Я привыкла, что если говорю про боль, люди реагируют резко, начинают читать мораль. А он — нет. Смотрит спокойно, спрашивает как будто между делом.

Он спрашивает, помогает ли боль мне справляться со стрессом. Я хочу ответить что-то вроде: «Да нет, ты что, мне просто нравится», но вдруг понимаю, что это правда. Я всегда использовала боль как средство отвлечения. Когда все валится из рук, когда паника накатывает — бац, ушиб или порез, и все как рукой снимает. Ну, на какое-то время точно.

— Я не то чтобы нарочно это делаю, — говорю ему, щурясь в экран. — Просто иногда, когда стрессую, могу что-то ударить, споткнуться. Это как... переключатель. Я чувствую боль и сразу забываю про все остальное. Понимаешь?

Он кивает. Конечно, кивает. Это его фирменный прием. Я не вижу его блокнот, но уверена, что он там пишет, что я ненормальная. 

— Ты используешь боль как способ убежать от своих чувств? — спрашивает он.

Я на секунду замолкаю. Вопрос зацепил, хотя я не хочу это признавать.

— Я не убегаю, — резко говорю я. — Просто... когда больно, все проще. Никакой суеты в голове, никаких бесконечных мыслей. Просто боль, и все. Она ясная, конкретная. Я ее контролирую.

Он смотрит на меня через экран. И тут вдруг спрашивает:

— То есть ты контролируешь боль, чтобы справляться с тем, что не можешь контролировать в жизни?

Внутри все зашевелилось. Я не думала об этом в таком ключе. Но черт возьми, ведь это правда. Когда все идет наперекосяк, боль — это единственное, что я могу контролировать. Она всегда рядом, всегда предсказуема. Я сама ее выбираю. И от этого становится легче. 

Он опять ничего не говорит. Не торопит меня. Просто сидит, смотрит через камеру, давая мне время. А я начинаю понимать, что этот разговор — не просто болтовня. Это что-то важное. Боль — это не просто физическое ощущение. Это мой способ держаться на плаву, когда все идет наперекосяк.

После той сессии я несколько дней ходила как в тумане. Слова психолога будто застряли у меня в голове. И чем больше я о них думала, тем больше понимала: он прав. Когда все вокруг рушится, когда мне страшно или одиноко, боль — это как спасательный круг. Но я не уверена, что смогу отпустить его.

— Я думала о том, что ты сказал, — начинаю я на следующей встрече. Не собиралась сразу выкладывать все, но не могу удержаться.

Он кивает, как обычно. Ждет.

— Я поняла, что боль помогает мне держаться, когда все выходит из-под контроля, но... — я замираю на секунду, потому что дальше сказать сложнее. — Без нее я не знаю, кем буду. Меня это пугает. Что если я потеряю себя?

Он молчит, ждет, а я чувствую, как что-то внутри меня двигается. Как будто этот вопрос давно жил во мне, я просто не хотела его видеть. А теперь он на поверхности, и мне страшно.

— А что, если ты не потеряешь себя, а найдешь? — наконец говорит он.

Я никогда не думала об этом. Всегда казалось, что я такая, какая есть — со своей болью, со своими методами. Как будто вся моя личность завязана на этом. А вдруг есть другая я, которую я никогда не знала, потому что цеплялась за старую?

— Я не знаю, — честно признаюсь я. — Это пугает. Вдруг без боли я буду какой-то пустой? Или вообще никем?

— Это нормально бояться, — отвечает он. — Изменения всегда пугают. Но они могут быть и освобождающими. Ты не обязана отказываться от привычных паттернов поведения прямо сейчас. Но можешь попробовать постепенно что-то менять.  Чтобы дать себе шанс увидеть, что еще ты можешь чувствовать, кроме боли.

Я смотрю на него через экран. Все как всегда: он спокоен, не давит, не торопит. Он просто предлагает попробовать. Не заставляет, не говорит, что я должна. Как мама, папа или бывший муж. И от этого немного легче. Я выдыхаю. 

— Это защитный механизм, который выработался у тебя в течении жизни. Он не твой враг, а наоборот, защитник, — говорит он. — Будучи в уязвимой ситуации ты нашла для себя такой способ убежать от своих чувств, чтобы защитится. Но сейчас, ты можешь выбирать как реагировать и я готов тебе в этом помочь. 

Мне хочется закурить, но почему-то не тянусь за сигаретой. Впервые за долгое время мне становится легче. Всю мою жизнь меня убеждали, что я какая-то не такая, неправильная. Признаюсь, в какой-то момент я и сама начала так думать. 
Но теперь, найдя в лице психолога понимание и поддержку я вдруг осознала, что со мной все в порядке.

После сессии я выключаю ноутбук, а на глаза накатываются слезы. Я сажусь на диван и просто сижу в тишине. Больше не нужно убегать, не нужно срочно искать, чем себя ранить. Все как есть. И мне кажется, что я действительно смогу попробовать.